ЛенТВ24 публикует военно-поисковые очерки Сергея Мачинского. Произведение третье

28 сентября Александр Дрозденко назначил Сергея Мачинского своим спецпредставителем по взаимодействию с воинскими частями в зоне СВО, где проходят службу жители региона.

Как пояснил Дрозденко, спецпредставитель будет на связи с родственниками мобилизованных. Он будет организовывать отправку снаряжения, передавать видеосообщения и письма от родных и обратно. Также к спецпредставителю можно обращаться за информацией о раненых.

Сергей Мачинский - советник губернатора, поисковик, волонтер, подполковник в отставке, автор литературных произведений.

Дорога. 
 
Сколько времени своей жизни мы проводим в дороге? В различных дорогах, которые ведут нас к достижению каких-либо целей. К новой работе, к встрече с родными, встрече с любовью, к великим и не очень свершениям. Часто ли мы задумываемся о дороге? Нет. Мы думаем о том, что ждёт нас впереди. Иногда вспоминаем и думаем о том, что было позади, что мы оставляем на другом конце дороги. Мы думаем о себе, что думать о дороге. Дороги нам кажутся одинаковыми, если в пути с нами ничего не происходит. Но дороги же разные. Даже философия у дорог своя. Помните "Дорога жизни", "Дорога смерти", "Дорога в рай", "Дорога в ад", "Дорога в один конец". Мирные дороги они пустые что-ли. Едут люди, большей частью в комфортабельных иногда не очень автомобилях, пустыми, погруженными в себя взглядами лишь мажут по пролетающим мимо пейзажам. Блики холодных тонированных стекол безразлично сверкают в глазах. 

Фронтовые дороги - они другие. Они живые, они как вены, наполненные кровью войны. Они питают войну. Питают ее боеприпасами, топливом, техникой, продовольствием и главной кровью войны - людьми. Настроение дорог меняется. По настроению дороги можно понять, что происходит на войне. Что готовится там впереди или что там происходит! Грустная дорога поражения полна отступающих войск, бредущих по обочине беженцев. Она забита транспортами с ранеными, а ее обочины заставлены брошеной техникой. Дорога наступления и победы чадит саляром танковых дизилей, ревёт моторами тяжёлых грузовиков и орет перкрикивающими дизеля солдатскими криками. Она хохочет, подкатывает пролетающие на встречных курсах машины и танки. Она лязгает гусеницами и искрит лихими поворотами танкачей. 
   
Я люблю фронтовую дорогу. Здесь я не видел унылых дорог поражения. Пусть это пока не дороги победы, но это дороги уверенности и силы. Четкого понимания своей правоты и неизбежности этой победы. Какие они, дороги этой войны? 
Солнце опускается за лес, жара весь день, топившая разбитый гусеницами асфальт, спадает так, что организм физически ощущает облегчение. Проложенная паралельно шоссе грунтовка пылит непроницаемой дымовой завесой. Видно только передовые машины колонны. Замыленные Уралы и хохот десяток солдатских глоток из кузовов. Не похабный хохот алкаша, а здоровый ржач бодрых и крепких мужиков. Бряцанье автоматных и пулеметных ремней. Машины пыльные, но видно, что они только едут на войну. Их война ещё не била, не жевала их с виду неприступные стальные бампера и крылья. А люди, которых они везут, едут на фронт если и не впервые, то после долгого перерыва. Их смех - это попытка хоть на миг отвлечься от тяжёлых мыслей, желание на пару минут вернуться в мирную жизнь. Водители сосредоточенно смотрят на дорогу, не машут руками и не моргают фарам,и приветствуя встречных, они не знают ещё этой традиции, они первый раз. 

Дорога петляет и сужается. Даже остатки асфальта исчезают под толстым слоем пыли. Черным туннелем деревья нависают над дорогой. Невольно сбавляешь скорость понимая, что стоящий за поворотом танк ты можешь и не заметить. Из черной пасти, зелёного свода, чуть различимый в вечернем свете Урал. Изорванный осколками и ветвями тент, сорванный с дуг, развивается сзади серым плащом всадника апокалипсиса. Передний бампер причудливо закручен в спираль ближе к решетке радиатора и выгнут наружу бычьими, кривыми рогами угрожающе торчит вперёд.  Водительская половина лобового стекла выбита, водитель в противоосколочных очках, подняв до глаз балаклаву, опустил козырек тактической бейсболки на глаза. Крылья грузовика взмахивают и грохочат на кочках. Съезжаем на обочину, пропускаем колонну оттуда с передовой. Машин немного. Все они носят на своих кабинах и кузовах следы войны и жёсткой эксплуатации. Под тентом в кузовах бойцы. Мерно качаются в такт колдобинам головы, автоматы зажаты между колен. Кто спит прямо на куче сваленного в центре кузова имущества. Водители не гонят, аккуратно стараются объезжать глубокие ямы. Устали мужики, может это первый сон за несколько дней. И кажется даже дизеля ревут как-то мерно, успокаивающе. 

Очередной поворот. Зелёный туннель обрывается и тысячи солнц бьёт в глаза. Поле подсолнухов, повернув к заходящему солнцу гиганту свои головы, ловит последний солнечный луч. На краю поля, упираясь головной машиной в горизонт, танки и БМП. Объезжая броню мчит, махая, как пёс хвостом, отцепившимся шлангом "наличник". Сверкая белыми зубами на черном от копоти, пыли, смазки лице, машет черной, здоровой ручищей мехвод, останавливая заправщик. Черными муравьями в ребристых шлемах из люков высыпается экипаж. Моргая фарами приветствуя. Три блестящие пасти раскрываются в улыбках, машут в ответ, бегут в кусты по своим делам. 

На выезде на трассу, навстречу КамАЗ с V на капоте. Двое приземистых, по-кавалерийски кривоногих бурята таскают друг друга за грудки, третий, собрав каски, курит в сторонке. Останавливаюсь, спрашиваю: "Что случилось?". 

Бурят с касками в руках со свойственным наверное всем бурятам спокойствием, граничащим с меланхолией выпускает в небо струю дыма, бросает: "Давно едем. Устали". Удаляясь, в зеркало заднего вида вижу, как все трое закуривают, сидя привалившись к колесу грузовика. Давно воюют! 

Вспышка света, сбоку из незаметного съезда. Тормозим. Черный зрачок "Корда" на крыше, затянутый маск сетями. "Тигр" притаился на развилке. Показываю из открытого окна на надпись "Разминирование" под масксетью на борту. Подходят. Серьезные мужики, бывалые, не толпой, грамотно страхуя друг друга, "росгвардия", они дорогу охраняют. Поболтали и дальше. 

На темнеющем горизонте вспышки. Это не обстрелы. Это гроза. Вода, собравшись в темные горы туч, закрыла красный горизонт заката. 

Огромные тени танковозов на обочине. Танки, БМП, БТР, тигры на тралах. Подгоревшие, помеченные пулями и осколками борта. Вырванные разрывами подкрылки, растянувшиеся змеями, сорванные, провисшие гусеницы. Спущенные, некоторые разорванные в клочья балконы БТР. Слава Богу, ни одной сгоревшей. Даже пушки смотрят в небо или в горизонт. Значит живы, дай Бог, экипажи. Водители тралов по старой шоферской привычке собрались в кучку у головного, курят, сидя на корточках. Машут приветствуя, задирая с одобрением в верх большие пальцы. 

Пылит дорога, рычит, лязгает. Чем ближе к передовой, тем реже встречаются на ней цветастые гражданские машинки. Тем плотнее пыль над зелёной рекой техники и людей. 

Для многих, кто едет по этим дорогам, они есть - дороги судьбы. Дороги жизни и дороги смерти. Кто я на этой дороге? Такая же, как все капля крови войны. 

Кто мы на это дороге? Я, Гром, Мультик, Гера? Что мы здесь делаем? 

Мы здесь, чтоб жили эти дороги, чтоб они питали войну, ведя ее к Победе. Дорога не должна отбирать жизни, она должна их спасать!