Противники строительства бутафорского финского концлагеря в Карелии предлагают сделать экспозицию в подлинных тюремных бараках

Ранее мы показали, как строится бутафорский концлагерь на Онеге, куда будут водить экскурсии. Но в Петрозаводске сохранились десятки подлинных лагерных бараков. Рассказы свидетелей, история лагеря, и ответ Натальи Абрамовой на критику – в сюжете Валерия Фенева.

На фоне скандала вокруг грядущего открытия бутафорского финского концлагеря в Карелии, где будут рассказывать молодежи о тяготах узников, сами бывшие заключенные напоминают: в Петрозаводске сохранились подлинные лагерные бараки. Целый квартал, где до сих пор живут люди. Об этом напоминает лишь камень.

Есть у нас в Петрозаводске бараки, где действительно был лагерь номер пять. Есть у нас мемориальные объекты, за ними надо ухаживать. Есть где поклониться памяти, а не городить какие-то бутафорские опереточные изваяния, и какой будет эффект: надо же думать?

Михаил Гольденберг, директор Национального музея Республики Карелия

Этот район в Петрозаводске называют пятым поселком, в годы войны это финский переселенческий лагерь №5. Дома, построенные незадолго до войны, оккупанты превратили в тюремные бараки, которые после войны снова стали обычными домами - где-то надо было жить. Даже сегодня там легко угадывается планировка: где стояли ворота, где была колючая проволока. Сохранились десятки бараков. Разве что часть из них обшили сайдингом.

Отдельный квартал предназначался для жителей Ленинградской области. Расположение рядом с железной дорогой. Финны возили с оккупированных территорий и с вагонов расселяли по баракам. Многие остались там жить после войны. Возвращаться было некуда, во время боев их родные дома уничтожили. Там же протекала река, откуда заключенные брали воду, пока в лагере не началась эпидемия.

В 1942 году эпидемия то началась. Вот где умирали, пачками увозили. Умирали от тифа, от грязи, от голода. И вы не представите- знаете, сколько насекомых на человеке получается? Вот мы садились, снимали одежды и отскребали ножиком гнид и вшей. Вот это было.

Людмила Юрьева, узник фашистских концлагерей

Руководитель союза малолетних узников Клавдия Нюппиева все войну провела за колючей проволокой в соседнем шестом лагере. Она многое помнит, да и не дает забыть о страшном прошлом и боль в ноге - последствия ранения.

У меня у самой след от пули. Поскольку мы тоже нарушили запрет. С группой детей под колючей проволокой, это был сентябрь 1943 года. Где-то сказали, что гороховое поле нашли. Ну и, мы в темноте под проволокой пытались попасть обратно в барак. Ну и охрана начала стрелять, и пуля задела меня. Вырвало кусок с мясом. Потом это долго заживало, гноилось.

Клавдия Нюппиева, узник финских концлагерей

Эти два барака, по воспоминаниям самих узников, считались самым страшным местом. Там у детей брали кровь для раненых финнов. Многие, обессиленные, процедуру не выдерживали. Дети вспоминали, когда видели солдата в медицинском халате, старались спрятаться. Тогда финны брали в заложники матерей и под угрозой расстрела требовали их позвать своих детей.

Есть подлинные тюремные бараки, есть живые свидетели. Логичный вопрос: почему для рассказа об ужасах концлагеря возвели бутафорские постройки там, где их никогда не было.

В Карелии вообще сложилась парадоксальная ситуация: малолетние узники есть, но юридического статуса у них нет. Они не приравнены к жертвам немецких концлагерей - финны свои лагеря называли переселенческими. Там якобы был менее жестокий режим. Есть тюремные бараки, но ни одной памятной доски. О прошлом напоминает лишь камень в новостройках. 

Мы даже хотели памятный знак, который там есть, большой камень, перетащить на Локомотивную улицу, мы просили, чтобы было подлинно, чтобы там, где была проходная концлагеря номер пять. Нам ответили, что нет такой техники.

Клавдия Нюппиева, узник финских концлагерей

Понимаете, экскаватор местные власти не нашли. На этом фоне выделяется президентский грант на 3 миллиона для постройки бутафории. Реакция бывший узников очевидна, однако у автора противоречивого проекта Натальи Абрамовой свои аргументы.

Создать музей, это абсолютно другие ресурсы, абсолютно другие. А здесь может стать основой для более углубленной работы. Например, над созданием музея. Все вот хотят, что схватились все сразу. Объять необъятное невозможно.

Наталья Абрамова, автор проекта

На чьей стороне правда, решайте сами. Создать подлинную экспозицию - действительно другие деньги, тех же обитателей бараков надо расселить. В итоге получается: память об ужасах концлагеря и стойкости его узников, которая должна была объединить, развела общественность по разные стороны баррикад.